В Люксембурге совершено отпевание Анатолия Алексина. С ним простились по православному обряду. Похоронен он будет в Москве, согласно его завещанию. Человек, создававший и олицетворявший связь поколений России, скончался 1 мая. Все эти дни не верится в его уход. И долго ещё не поверится.
Русский писатель Алексин родился в еврейской семье. Его отец Георгий Гоберман был твердокаменным коммунистом, воевал за красных в гражданскую войну (неудивительно, учитывая, что его отец – дед писателя – погиб в еврейском погроме). Потом служил в Госплане и внешнеторговом наркомате, преподавал в Институте красной профессуры. К «сложным извивам времени» приспосабливался с трудом: в 1937-м Гоберман был арестован НКВД и приговорён к расстрелу. Однако ему повезло: вышел по «бериевскому обратному потоку» 1939-го. Даже вернулся на госслужбу – редактировал провинциальную газету, писал экономические тексты в духе ортодоксального коммунизма.
Матерью Анатолия Георгиевича была актриса Мария Гоберман. Её сценический псевдоним и сделался фамилией Алексин. Женой Алексина в 1968 году стала Татьяна Фейнберг – дочь расстрелянного в 1938-м железнодорожного хозяйственника и дворянки-литературоведа.
Напряжённая семейная история определила писательское лицо Анатолия Алексина. Главный сюжет его книг – семья глазами взрослеющего ребёнка. А ведь семья, как говорили в СССР – «основная ячейка общества». Того – советского – общества. О котором писателю «для детей и юношества» удавалось сказать больше, чем официально допускалось государством.
Первая книга 25-летнего Анатолия Алексина – сборник «Тридцать один день» – вышла ещё в 1950 году, на закате сталинской эры. Потом была повесть «Отряд шагает в ногу». Образчики тогдашнего коммунистического воспитания. Именно они, кстати, наименее ассоциируются с творческим наследием Алексина. Хотя и там сквозь официоз проглядывают лица людей.
Его книги хрущёвской поры – «Саша и Шура», цикл о Севе Котлове, «Говорит седьмой этаж» – проникнуты оптимизмом, вообще характерным для той поры. Распахнутые на мир детские глаза. Захлёстывающий – и захватывающий! – культ дружбы, альтруизма и доброты.
Но классика Алексина написана в брежневские времена. Кстати, именно тогда он был на вершине официального признания – массовые издания, авторская телепрограмма «Лица друзей», ордена, высшие госпремии. И тогда же проявилось главное в алексинской прозе – глубочайшее понимание детской души. И не только детской.
Каждая алексинская повесть – история чистых людей. Трудно выздоравливающая Вера и её бабушка Анисия Ивановна в «Разделе имущества». Отвязный Серёжка Емельянов («А тем временем где-то»), подставляющий плечо и застенчивому однокласснику Антону, и печальной женщине, оставленной его отцом. Хирург Владимир Егорович и ординаторы Маша и Паша («Здоровые и больные»). Труженик Алексей Корягин из «Сердечной недостаточности». Они создавали в советской жизни то, что действительно может вызывать ностальгию.
Им противостоит галерея нравственных мутантов позднего коммунизма. Мать Веры – мелкая номенклатурщица и крупная ханжа. Люди-роботы Шурик и Емельянов-старший. Медицинский администратор-карьерист Семён Липнин. Стяжатель Павлуша («для дома, для семьи») и мнительный эгоист Горностаев… А уже в перестроечной повести «Добрый гений», возникает жутковатый образ блестящей мещаночки Лидуси, буквально на трупах строящей свою музыкальную карьеру.
Знал ли писатель, что показывает не только семейно-психологические, но и нравственно-социальные драмы? Знал наверняка. Об этом свидетельствуют его выступления перестроечных лет, когда он сказал, что думает о палаческом режиме.
Кем стали герои Алексина? Вера и Серёжка, Маша и Паша наверняка ходили на перестроечные митинги, были счастливы пришедшей свободе. Но лучше не думать, как прошли они жёсткие девяностые и какими пришли к сегодняшнему дню. Зато за Лидусю можно спать спокойно. Наверняка занимается музыкальным оформлением духовных скреп и державного вставания с колен. И скорей всего, занимается не в России. Где-нибудь в бездуховной Европе, по контракту с мединским Минкультом.
Сам Анатолий Алексин в 1993 году уехал в Израиль. На то были серьёзные медицинские причины. Лечение помогло – Анатолий Георгиевич скончался в 92 года.
«Существует мудрая поговорка: «Везде хорошо, где нас нет». А там, где мы «есть», там и живем, трудимся, встречаемся, любим, болеем, дружим, помогаем друг другу, стараемся быть полезными стране. Но хочу откровенно сказать молодым людям, что лучше всего ваши родители будут чувствовать себя рядом с близкими, радуясь их успехам, разделяя их заботы, наблюдая, как растут внуки и правнуки… Так что каждому лучше всего там, где твоя семья, где любящие и дорогие люди» (Анатолий Алексин).
Антон Крамалевский, специально для «В кризис.ру»
