Никто не знает, как это вдруг случится. В Никарагуа началось с правительственного плана пенсионной реформы. Десятки тысяч демонстрантов, десятки убитых, сотни арестованных. Пенсионные новации уже отменены. Но ясно, что дело не в них. Протестующие требуют отставки президента Даниэля Ортеги. Одного из считанных по миру друзей путинского Кремля.
Грозные события начались 18 апреля. Никарагуанский институт социального обеспечения – приблизительный аналог государственного Пенсионного фонда, финансирующий также программы Минздрава и соцстраха – обнародовал проект реформы пенсионных отчислений. Сводилась реформа к простой вещи: 5%-ному повышению взносов. С зарплаты работников и прибыли работодателей.
Власти явно ожидали проблем. Полтора года назад сандинистская номенклатура организовала себе триумфальную победу на выборах. Даниэль Ортега получил 72% голосов и остался президентом. Вице-президентом стала его жена Росарио Мурильо, главный идеолог режима. Правящая партия Сандинистский фронт национального освобождения (СФНО) взяли 70 из 92 мест в Национальной ассамблее. Правда, для этого потребовались две политические спецоперации. Во-первых, волевое изменение конституции, запрещавшей Ортеге идти на третий срок подряд. Во-вторых, силовое отстранение от выборов реальной оппозиции и её лидера, независимого либерала Эдуардо Монтеалегре. Уличные протесты жёстко подавили отборными спецчастями полиции.
В результате получилось нечто вроде того, что мы видели 18 марта в России. Ортега получил примерно тот же процент, что и Путин, СФНО добилась успеха, подобного ЕР на думских выборах 2016-го. Остальное разделили партии, роль которых аналогична КПРФ, ЛДПР и СР. Это сходство – глубокая закономерность. Социальные системы и политические режимы Никарагуа и РФ в главном совпадают. Тут и там – чиновно-олигархическое правление, жандармское насилие на страже элитного роскошества, идолопоклонская идеология, каждение нацлидеру, преклонение перед могуществом китайских вождей… Хотя некоторые различия есть. Режим Ортеги не совершает внешних агрессий – зато поддерживает РФ. Не располагает обилием экспортного сырья – в качестве компенсации задуман проект Никарагуанского канала. Предоставляет больше самостоятельности и возможностей своей лояльно-декоративной «оппозиции» – иногда говорится даже о «двухпартийной диктатуре» СФНО и Либерально-конституционной партии (такое, конечно, не снилось КПРФ). Так или иначе, тут и там властвует типичный «душсантушизм», система ангольского типа. Только не решающаяся провести «операцию «Преемник».
И ещё одно фундаментальное сходство – социально-экономические трудности, нарастающие от системного застоя. Одно из проявлений – дефицит пенсионных средств. В Никарагуа он достигает $75 млн, немалая цифра для страны с населением примерно в Санкт-Петербург. С этой целью и была задумана реформа. Единственный смысл которой в том, чтобы побольше отдавали государству. Если только что в едином порыве голосовали за Ортегу, кто же ему откажет?
Как выяснилось, отказывают многие. Чего стоят накрученные голосовательные проценты, выяснилось в тот же день 18 апреля. В Леоне, втором городе страны, вышли на улицы оппозиционные активисты. Их поддержали студенты, почему-то тоже не желающие оплачивать финансовые провалы верхушки. Против демонстрантов бросили «титушек» из сандинистского МГЕРа. Начались массовые драки. На следующий день восстали крупнейшие никарагуанские города – столица Манагуа, названный уже Леон, Гранада, Эстели, Матагальпа, Типитапа, Масая, Ривас. В авангард вырвались столичные студенты инженерного и сельскохозяйственного институтов. Местных «нодо-serb’овцев» уже не хватило. На подавление выдвинулись формирования типа ОМОНа. В ответ полетел коктейль Молотова. Пролилась первая кровь: в Манагуа погибли рабочий-демонстрант и полицейский, в Типитапе – демонстрант-студент. Заметим, что никарагуанские протестующие предоставляют властям выбирать формат диалога. Если против демонстраций применяется полицейский огнестрел, становится сложно говорить о мирном протесте.
Ортега распорядился закрыть несколько телеканалов. В том числе телевидение католического епископата. Вдвоём с Мурильо они заговорили о «криминальных группировках», «американском финансировании», «грядущем небесном наказании» и т.п. Всё это, естественно, только подхлестнуло протесты. Города стали покрываться баррикадами. 20 апреля погибли ещё несколько человек, все от полицейских пуль. Стало ясно, что за свою пенсионную реформу режим встаёт насмерть. И тогда повсеместно начался разгром сандинистских партгосучреждений. Были атакованы правительственные радиостанции (с которых неслись соловьиные трели местного розлива), объекты помпезного строительства (типа стадионов), отделения Института соцобеспечения (авторы реформы), региональные штабы СФНО (тут понятно). Лидеры протестов попытались удержать события в сколько-нибудь мирных рамках. Но люди на улицах не столько слушали их, сколько смотрели на действия противника.
Протестная решимость произвела сильное впечатление. К мирному диалогу призвали католические епископы и евангелистские проповедники (около 60% никарагуанцев – католики, более 20% – протестанты-евангелисты). За посредничество между протестующими и правительством взялся Верховный совет частного предпринимательства (КОСЕП) – авторитетная в стране ассоциация ведущих бизнесменов. Президент Ортега отклонил услуги КОСЕП, но явно задумался. Студенческая забастовка стала перерастать во всеобщую. Счёт убитым пошёл на десятки. Наблюдая такой поворот, Ортега 22 апреля объявил об отмене пенсионной реформы. Причём назвал её «ошибочной», «непродуманной», «приведшей к драматическим событиям». Словом, раскритиковал злополучный проект так, будто он непонятно откуда вброшен неизвестно кем.
И вот тут выяснилось: вопрос уже не в этом. Десятки тысяч людей требуют отставки Ортеги. И не только его лично, пусть даже вместе с Мурильо. Никарагуанцы бьются против власти номенклатурной олигархии, организованной в аппарат СФНО.
Протесты продолжились. Впереди стала общедемократическая организация «Граждане за свободу». Создали её активисты Независимой либеральной партии (НЛП), вышедшие из НЛП после захвата партии сандинистами и исключения Монтеалегре. Возглавляет организацию известная юристка Кармелла Мария Роджерс, известная в стране по имени Китти Монтеррей. А первый вице-президент «Граждан за свободу» – и мотор протестной политики – Оскар Собальварро, известный Никарагуа как Команданте Рубен. Легендарный командир легендарных контрас времён гражданской войны.
«Идёт стихийное народное движение, – говорит Оскар Собальварро в беседе с «В кризис.ру». – Объединяются студенты, предприниматели КОСЕП, крестьяне, церковь. И если возникнет нужда в консолидирующей организации, то я не сомневаюсь: это будет наша партия «Граждане за свободу». Но сейчас мы едины и равны».
«Гражданам за свободу» откровенно симпатизирует президент КОСЕП Хосе Адан Агуерри. Но не только он. Собальварро не случайно сказал о крестьянах. Нынешние протесты похожи на эстафету, подхваченную от движения 2014 года.
Тогда выступили именно и только крестьяне. Против проекта Никарагуанского канала – в котором увидели массовые сгоны с земли, экологическую катастрофу и установление китайского господства. Подряд на «проект века» – смета в $50 млрд – взяла компания Hong Kong Nicaragua Canal Development (HKND) пекинского миллиардера Ван Цзина. Он, кстати, договаривался в своё время с Виктором Януковичем о строительстве глубоководного порта в Крыму. Но пришлось отложить по причинам, которых не смогли предвидеть даже в Пекине.
Десять тысяч никарагуанских селян протестуют больше трёх лет. Многие из них прошли через разгоны и аресты. Первая – Франциска Рамирес Торрес, крестьянка из района Ла-Фонсека. Она же – Донья Чика, лидер Национального совета защиты земли, озёр и суверенитета. Самая активная крестьянская организация Никарагуа называется так.
«Производство падает. Школы разрушены. Лекарств нет, – рассказывает Донья Чика. – Они убивают нас. Виноваты три силы – президент, его сообщники и полиция. От оппозиционных депутатов никакого толку. А теперь ещё закон о канале – для богатых и против бедных. Мы дали бы в сто раз больше Ван Цзина, если бы нам не мешали жить. Я не политик, а фермер и защитница прав человека. Но я вижу: нам остаётся только борьба». 24 апреля Франциска поддержала протесты и призвала к отставке президента: «Мы не хотим больше крови, которая проливается в убийствах, совершаемых Даниэлем Ортегой». Это не просто слова. Количество убитых за десять дней определяется минимум в тридцать человек, если не вдвое больше. Прокуратура обещает разобраться…
Это может начаться по-разному. От самосожжения торговца, как в Тунисе. От ареста священника, как в Румынии, или правозащитника, как в Ливии. От неподписанного малозначимого договора, как в Украине. От повышения пенсионных отчислений, как в Никарагуа. Варианты бесконечны. Но суть будет одна. Везде. Не только в перечисленных странах.
Анатолий Кружевицын, «В кризис.ру»
