Москва и Токио сверяют часы по «территориальной проблеме». Два могущественных государства с великой историей продолжают оспаривать принадлежность Южных Курил. Этот давний территориальный спор по станлартам традиционный дипломатии вообще трудноразрешим. Юристы и политологи всего мира затрудняются в обосновании права обеих сторон на обладание спорными островами.
Японцы ссылаются на двусторонний Трактат о торговле и границах 1855 года, в котором сказано, что «границы между Россией и Японией будут проходить между островами Итурупом и Урупом. Весь остров Итуруп принадлежит Японии, а весь остров Уруп и прочие Курильские острова к северу составляют владение России». Таким образом, Токио претендует на острова Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи, что исторически может иметь место.
Россия настаивает на соблюдении соглашений, заключённых после окончания Второй мировой войны, когда по итогам Южнокурильской десантной операции одноимённые острова отошли к СССР. По условиям Каирской декларации японский суверенитет ограничивался основными островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку и некоторыми менее крупными. Понятно, что после глобального поражения на Тихом океане, в Бирме, в Маньчжурии, после атомной бомбардировки и капитуляции, у японцев не было иного выхода, кроме как принять любые условия победителей. Тех, кто мог бы против этого возражать, повесили по приговору «азиатского Нюрнберга» – Токийского трибунала.
Таким образом, позиция Токио исходит из дипломатической истории середины XIX века, позиция же Москвы основывается на военных реалиях середины века XX. Поскольку обе эпохи отошли в прошлое, обе стороны могут отклонять чужие аргументы. При этом не представляя собственных, соответствующих современности.
Требование вернуть «северные территории» является объединяющей платформой японской политики весь послевоенный период. Социалисты и даже коммунисты сходились в этом со своим смертельным врагом, неистовым Сатоши Акао, лидером ультраправой Патриотической партии «Великая Япония». На том же твёрдо стояли все японские правительства, будь то консервативные или либеральные.
В СССР допускались некоторые зигзаги, в принципе не меняющие дела. При заключении соглашения о прекращении состояния войны 1956 года (мирный договор по итогам Второй мировой отсутствует по сей день единственно по островной причине) Хрущёв отодвинул разговор в неопределённое будущее. При Брежневе позиция ужесточилась – об изменении границ не может быть речи. При Горбачёве было признано наличие проблемы и анонсирован диалог для её решения, но конкретно ничего не продвинулось. Ельцин, создавая имидж борца за территориальную целостность, по факту вновь ужесточил позицию, даже отказываясь от визита в Японию. Многие либеральные советники президента-демократа были склонны к уступкам Токио, но сам он в этом отношении стоял ближе державно-коммунистической оппозиции. Борис Николаевич даже не хотел принимать японскую помощь после сахалинского землетрясения 1995 года – «ещё острова за это потребуют, понимаешь»…
В ситуации просматриваются параллели с Крымом. РФ военной силой присоединила полуостров, переданный Украине в советские времена. Теперь Япония хочет вернуть острова, которые в других исторических обстоятельствах вынуждена была отдать. Процесс развязан. Кстати, ещё при Брежневе советские международные обозреватели высказывались в таком духе: не в маленьких дальневосточных островах дело, а в прецеденте – только начни, и покатится по всему миру. И прецедент-таки был создан.
Премьер Японии Синдзо Абэ сделал ряд заявлений о подготовке к поездке в Россию. Она должна состояться перед саммитом «Большой семёрки». Экс-премьер Иосиро Мори также приветствовал эту инициативу. Консервативное правительство Японии, надо заметить, вообще довольно лояльно к путинской РФ. Скажем, признавая целостность Украины, официальный Токио возражает против военного решения на Донбассе. Ещё до драматических событий 2014-го Синдзо Абэ приезжал в Россию при открытии Олимпиады, что отнюдь не было общей линией лидеров Запада. (Впрочем, в Сочи приезжал и Эрдоган, с турецким лидером президент РФ был подчёркнуто близок.)
Естественно, у всего есть границы. При всём дружелюбии, после «Крымнаша» Япония ввела против Москвы экономические санкции. Партнёрство стало возобновляться только в конце 2015 года. Но Россия вновь дала понять японской стороне, что итоги войны пересмотру не подлежат, и вопрос о принадлежности спорных территорий обсуждаться не будет. Но всё же Россия не уходит от ответа, а ведет дипломатический диалог.
Подводя итоги минувшего года, Сергей Лавров в частности заявил: «Есть договорённость между президентом России Владимиром Путиным и премьер-министром Японии Синдзо Абэ о том, чтобы среди тех вопросов, которые предстоит решить, обязательно присутствовал вопрос мирного договора. Мы не считаем, что мирный договор – это синоним решения территориальной проблемы. Это шаг, который необходим для того, чтобы отношения между двумя странами были нормальными не только по сути, но и по юридическому оформлению». Заместитель генерального секретаря кабинета министров Японии Коити Хагиуда ответил: «Мы считаем позицию российской стороны совершенно неприемлемой».
Для Японии, как и для РФ, этот территориальный спор – вопрос внутренней политики, который позволяет демонстрировать государственный патриотизм. Ничем при этом ни рискуя. К военному решению не собираются прибегать ни Япония, ни Россия. А риторика долго может то гаснуть, то вспыхивать.
Юрий Сосинский-Семихат, специально для «В кризис.ру»
