У современной РФ немного дружественных стран. Следует знать их национальные праздники. Скажем, 27 июня Никарагуа отмечает День контрас. Если точнее — День никарагуанского сопротивления, мира, свободы, единства и национального примирения. «Никарагуанское сопротивление» — так называлась крупнейшая коалиция контрас, воевавших против сандинистского правительства и в общем-то его победивших.
Учреждён этот праздник три года назад правительством тех же сандинистов, вернувшихся к власти шестью годами ранее. Персональным автором закона стала Элида Галеано. Сестра легендарного Команданте Франклина, героя войны с сандинистами, начальника штаба «Никарагуанского сопротивления». Она — председатель общенациональной Ассоциации имени своего брата. Сама в юности заслуженная контрас-команданте, с ласковым прозвищем Чапарра. В вольном переводе: «Команданте Малышка». А заодно — депутат никарагуанского парламента… от Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО). Утвердил закон президент Никарагуа и хефе СФНО Даниэль Ортега, против которого Франклин воевал насмерть, а Малышка подносила ему патроны.
Гвардия в огне
Никарагуа — страна глубоко семейная. Можно сказать, в ней не действуют никакие законы, кроме Семейного кодекса. Но четыре десятка лет назад правящая тогда семья этот кодекс нарушила. Анастасио Сомоса Дебайле — те, кому сейчас вокруг полтинника с детства должны помнить это имя — съехал с глузду от долгой безнаказанности. Его режим очень уж напоминал описанное в «Трёх толстяках» Олеши. Даже силовики именовались гвардейцами.
10 января 1978 года неустановленные лица расстреляли Педро Хоакина Чаморро. Не какого-нибудь коммуниста и не индейца-мискито. Семейство Чаморро было вторым по статусу. Убитый редактировал единственную в стране разрешённую оппозиционную газету. Так делать было нельзя. К тому же в этом не было никакого практического смысла. Убивали Чаморро только для того, чтобы напомнить, кто в доме хозяин. Говорят, это был личный проект 26-летнего на тот момент диктаторского сынка, несостоявшегося Анастасио III. Начальник боевой подготовки национальных гвардейцев решил взяться за настоящие государственные дела. Получилось мощно, ничего не скажешь. Через полтора года этого государства не стало.
Весь 1978-й прошёл в огне. Но тогда Национальная гвардия всё-таки остановила наступающих сандинистов. Кстати, командовал «Операцией “Омега”» Анастасио III. Советские международные комментаторы откровенно удивлялись: почему так долго? Двадцатью годами раньше на Кубе батистовцы разбежались гораздо быстрее. Выводы делали свои, в духе марксистского экономического детерминизма: «В рядах Национальной гвардии полуграмотные крестьянские парни получают полноценное питание и красивую форму». За это, мол, и воюют. Можно подумать, гвардейцы Батисты ходили голодные и раздетые. Нет, тут другое…
Вожди и пули
Сломать сопротивление Самосы удалось в июле 1979-го. И сандинисты след в след стали всё повторять за кастровцами. Сперва не было речи ни о каком коммунизме. Наоборот: национально-освободительные заветы Сандино, демократия, права человека (наивный Джимми Картер мог быть доволен). В общем: «Свобода к нам пришла, свобода! Споём хвалу вождям народа!»
Сначала вождей было пятеро. Сандинист Даниэль Ортега — боевик-хефе. Сандинист Мойсес Моралес — политорганизатор. Попутчик сандинизма Серхио Рамирес — писатель. Социал-либерал Альфонсо Робело — химик. Виолетта Барриос де Чаморро — праволиберал, а главное — вдова Педро Хоакина. Без неё никак. Предстояло многое по-семейному решать. Семью Сомоса замочили за беспредел. На её место шла семья Ортега. И на первом этапе требовалась виза семьи Чаморро — типа признаём равного партнёра.
Правительственную хунту быстро перетасовали. Первым выгнали, разумеется, идеалиста Робело. Министра обороны Бернардино Лариоса — бывшего офицера нацгвардии, повернувшего фронт против диктатуры и много сделавшего для сандинистской победы — вообще отправили за решётку. И вообще, центр власти уже на следующий год переместился в другую хунту — руководящую верхушку СФНО. Там уж рулили чисто конкретные люди, тоже в количестве пяти. Даниэль Ортега — главный по всему. Его брат Умберто Ортега — главный по армии. Мрачный марксистский фанат Томас Борхе — главный по репрессиям. Гламурный киллер-бонвиван Ленин Серна (так «по паспорту») — главный по спецоперациям. Человек-компьютер Байардо Арсе — главный по деньгам.
В сентябре 1980 года СФНО провозгласил себя марксистской партией. Разумеется, руководящей и направляющей. Всё стало ясно: деревне — коллективизация, городу — национализация, мастерам культуры — ни дня без строчки о любимом гениалиссимусе. Всем вместе — отчество в госбезопасности, которая в Никарагуа называлась ДГСЕ, и командовал ею Ленин по фамилии Серна. Тюрем стало в разы, а заключённых на порядок больше, чем при Сомосе.
Советская печать горбачёвских времён высказывалась политкорректно: «В Никарагуа сформировался один из вариантов командно-административной системы».
Как говорится, можно не продолжать. Но продолжение последовало. Осенью 1980-го в Никарагуа ещё оставалась оппозиция. Главной её структурой был союз предпринимателей КОСЕП. По нашим представлениям, просто безумие — всё равно, что шохинский РСПП против Путина. Его вице-председатель Хорхе Салазар владел кофейной плантацией и горным курортом, где во время партизанской войны прятались сандинисты. Всей душой поддерживал победу демократии в 1979-м. Но на место сомосовских чиновников пришли сандинистские с вопросами «кто записывается в колхоз?» и «почему ещё не в ленинской комнате?» Салазар начал организовывать кофепроизводителей в политическую оппозицию. С непременным условием: об оружии даже не думать. Только мирный протест по закону.
17 ноября 1980 года — важный день никарагуанской истории. Люди Ленина Серны заманили Салазара на вечернюю встречу, застрелили и ещё накидали в его машину мешок пистолетов. Типа — он сопротивлялся. Пулями в Хорхе Салазара сандинисты сняли вопрос о выборе методов борьбы.
Легион демократических сил
К тому времени уже почти год действовал «Легион 15 сентября». Организация небольшая, всего полсотни человек. Но серьёзная — бывшие нацгвардейцы. Эти иллюзий не имели, демократии от СФНО не ждали, а тут же ушли в подполье для вооружённой борьбы. Базировались на первых правах поблизости, в Гватемале. Деньги получили от национальной гордости Никарагуа — чемпиона мира по боксу Алексиса Аргуэльо. Ну ещё отрэкетировали кое-кого, не без этого. Пусть богатые раскошелятся на антисандинистскую революцию.
Экс-вице-президент Гватемалы Марио Сандоваль Аларкон, босс Всемирной антикоммунистической лиги и покровитель никарагуанских легионеров, возражений не имел.
15 сентября — День независимости Никарагуа, название Легиону дали в честь этого дня. Командовали офицеры нацгвардии Энрике Бермудес и Чино Лау. Они начинали спорадические атаки теракты, связывались с эмигрантскими политиками. Те, как правило, отвечали: нет, так нельзя, теперь же демократия. Но с 17 ноября 1980-го многозначительно приумолкли: ну, как знаете… Так что, если спросить «кто дал первотолчок контрас?» — ответ «Борхе и Серна» абсурдным не будет.
«После изгнания Сомосы мы ждали исполнения нашей мечты о демократии. Вместо этого мы получили советский тоталитарный режим, диктатуру, угнетение, эксплуатацию Советским Союзом и Кубой» — это сказал не Робело (тот всегда чего-то бестолку ждал). Это слова человека куда более серьёзного и жёсткого.
Адольфо Калеро. Менеджер «Кока-Колы». Дальний родственник и непримиримый противник Сомосы. Активный оппозиционер, связанный с сандинистами. Он и взялся за организацию контрас.
11 августа 1982 года в Майами были учреждены Никарагуанские демократические силы (ФДН). Возглавили их Адольфо Калеро, Энрике Бермудес и Аристидес Санчес. Характерен идейно-политический микс. Калеро был типичным рейганистом-неоконом, демократом и антисомосистом. Бермудес — либертарианцем, любителем книг Айн Рэнд и сомосовским офицером, сильно не любившим Сомосу. Санчес — большим сомосистом, чем сам Сомоса. И ничего, сработались. Назывались Triángulo de Hierro — «Железный треугольник».
Обязанности распределили так. Калеро определял политику, добывал деньги, держал связь с Рейганом и руководил спецоперациями. В последнем плане у них шёл интересный интеллектуальный поединок с Серной, противники были друг друга достойны. Именно Калеро был главной никарагуанской фигурой в теме «Иран — контрас». И, между прочим, всеми отмечалось: себе в карман не положил ни цента из денег, полученных на борьбу. Его вообще мало интересовал личный комфорт. Он другое ценил — Джамбори, например.
Бермудес как военный профи командовал войсками контрас. Звался Команданте 3-80. Если Калеро был кошмаром Ленина Серны, то Бермудес — кошмаром Умберто Ортеги. Санчес же, именовавшийся «главным стратегом контрас», курсировал между штаб-квартирой ФДН в Майами и полевыми лагерями бойцов Бермудеса, созданными в Гондурасе. В общем, «Че Геваре антикоммунизма» Стефано Делле Кьяйе там было с кем пообщаться.
Команданте семьи трудовой
Когда говорится «контрас», обычно подразумевается именно ФДН. Эта организация была не только крупнейшей, но и самой активной в движении. Именно она держала главный — северный — фронт восьмилетней гражданской войны в Никарагуа. Откуда брались бойцы?
Олицетворение боевика-контрас — Исраэль Галеано, он же Команданте Франклин. В год прихода сандинистов крестьянскому юноше было 19 лет. Что за чудо-счастье свалилось, он понял практически сразу. В 1979-м вступил в ополчение МИЛПАС, в 1980-м перебрался в Гондурас, в 1981-м уже опытным бойцом присоединился к ФДН. Командовал региональным соединением имени Хорхе Салазара N 2. Из всех команданте был самым эффективным, занимал в вооружённых силах контрас вторую позицию после главкома Бермудеса. Именно его бойцы круче всех поставили на уши армию Ортеги.
При этом Команданте Франклин умел не только воевать. Исраэль Галеано мог объяснить, почему и за что воюет. За свободу и демократию? Да, конечно. Но во вторую очередь. В первую — за родину и её традицию крестьянской культуры. Так что духовные скрепы бывают разные.
Дальше — ещё один интересный момент. Выше прозвучала аббревиатура MILPAS. В этой организации начинал Галеано и тысячи других контрас. Её лидеры братья Вальдвиа — Команданте Оцелот и Команданте Димас — были видными полководцами контрас. И вообще, к концу войны больше половины командиров ФДН являлись выходцами из МИЛПАС. Изначально эта аббревиатура расшифровывалась: MILicias Populares Anti-Somocistas — Народная антисомосистская милиция. А с 1980-го: MILicias Populares Anti-Sandinistas. Но всё равно МИЛПАС.
Вот так. Лучшие бойцы приходили не столько из сомосовской гвардии (хотя и оттуда, конечно, тоже), сколько из крестьянского ополчения, ещё при Сомосе отколовшегося от СФНО. Причём отколовшегося по причине недостаточного радикализма Ортеги! Крестьяне защищали свои семьи и дома от произвола власти. «Сомосистас» или «санидинистас» — вопрос второй. Популизм народной воли с оружием в руках противостоял любому государству: «Мужику менты не кенты».
Естественно, на той же позиции, только в этнически ужесточённом варианте, стояли ополчения МИСУРАСАТА и МИСУРА-КИСАН. Их создали индейцы-мискито с Карибского побережья. В 1987-м, незадолго до конца войны, они объединились в партию ЯТАМА. В переводе с местного наречия: «Сыны Матери-Земли». Во главе ЯТАМА стал племенной авторитет мискито Бруклин Ривера. Идеолог индейской самобытности и общинной демократии. (Сандинисты, разумеется, считают его тираном-касиком, носителем патриархального мракобесия и прочих доколумбовых ужасов.)
Индейцев в Никарагуа всё меньше, к метисам и креолам они очень подозрительны и от всей души советуют любой государственной власти держаться подальше от мест своего проживания. Сандинисты же, вдохновлённые положениями «Коммунистического манифеста» о централизации и общем плане, принялись вводить государственный регламент ловли черепах. Экономическая премудрость встретила такой ответ, что Борхе озадачился переселением мискито с Атлантического океана на Тихий. Результат описал в своей никарагуанской повести 1985 года Александр Проханов: «Пехота утопала в болотах, тащила на себе артиллерию, а отряды мятежных мискитос ускользали на лёгких каноэ».
Кто кого покинул
Были и попросту ультралевые контрас. Прежде всего — Эден Пастора. До 1979 года, когда речь заходила об СФНО, именно Пастора вспоминался в первую очередь. Естественно — он ведь носил почётнейшее прозвище Команданте Серо. Командир нулевого часа. 22 августа 1978-го Пастора провернул в Манагуа «Операцию “Свинарник”» — с командой сандинистских отчаюг захватил Национальный дворец со всеми парламентариями и несколькими родственниками Сомосы. И ушёл с победой. Как Басаев из Будённовска. С той разницей, что захватывал не роддом. Сомоса вынужден был выполнить требования Пасторы и освободить группу лидеров СФНО во главе с Томасом Борхе, который в будущем станет политическим противником Пасторы.
Естественно, такой герой первое время сандинистской власти был в большом почёте. Замещал Умберто Ортегу в министерстве обороны. Но, вот незадача, лозунги сандинизма он принимал всерьёз. Замена клана Сомосы кланом Ортеги не представлялась ему решением задач революции. Крестьяне, за которых он сражался, лучше жить от этого не стали.
7 июля 1981 года Эден Пастора организовал оппозиционный «Сандинистский революционный фронт» (FRS) и обнародовал свой политический манифест, а в 1982-м учредил в Сан-Хосе «Революционно-демократический альянс» (ARDE) для борьбы с «изменниками делу Сандино» и открыл против сандинистского режима фронт с юга, из Коста-Рики. «Я не покидал СФНО, — говорил Эден Пастора, — они покинули меня. Те, кто предал наши идеалы ради марксизма-ленинизма… Мы против империализма Москвы и Вашингтона. Я предлагаю третий тип правительства — без советских танков и американских долларов». «Мы были не контрас, а диссидентами — вели политическую борьбу, а не войну», — вспоминал затем он.
«Подумаешь, р-р-революционер», — натужно хихикали советские международники. На деле к Команданте Серо относились более чем серьёзно. 30 мая 1984 года его попытались взорвать на пресс-конференции. Не получилось, только ранили. Но погибли семеро других. Впоследствии выяснилось, что заказ DGSE выполняли аргентинские монтонерос. Хотя перед этим долго думали на ЦРУ — Пастора ломал игру, категорически отказываясь объединяться с ФДН. Не мог он сидеть за одним столом с Бермудесом, даже против общего врага. Национальные гвардейцы много лет назад убили его отца.
Бывало наоборот: самые остервенелые коммунисты уходили в оппозицию СФНО из-за оппортунизма Ортеги. Назывались они «Марксистско-ленинское народное действие». Этих сандинисты раздавили быстро, чтоб не путались под ногами. В контрас марксисты-ленинцы не шли. Предпочитали группироваться при «невооружённой оппозиции». Проще говоря, при семействе Чаморро.
Как Госдеп спасал Ортегу
Надо сказать, в военном отношении сандинистский режим держался прочно. 10-20 тысяч контрас — в большинстве своём крестьян, упорных, но необученных, среди которых встречались бойцы одиннадцатилетнего возраста, не могли на равных противостоять 75-тысячной регулярной армии, вышколенной полиции и высококлассной спецслужбе. К тому же, в отличие от сандинистов, контрас не имел единого командования и были не столь дисциплинированы.
При всех разговорах о цэрэушном содержании контрас, с деньгами и оружием у них тоже были серьёзные проблемы. Сам факт дела «Иран — контрас» о многом говорит: конгресс США не санкционировал снабжение никарагуанской оппозиции. Приходилось даже на высшем рейгановском уровне искать замысловатые обходные пути. Доходило до того, что американские симпатизанты вскладчину покупали вертолёт и дарили контрас.
Но сандинисты в принципе не могли победить. Война в Никарагуа была одним из показательных боёв глобальной Холодной войны. Это был матч престижа и принципа. Трещала и рушилась вся мировая социалистическая система. Не случайно генеральное наступление контрас развернулось с 1987-го на 1988-й — в переломный момент советской перестройки.
«Я принял решение сражаться до смерти. Большинство моих людей — тоже», — хрипло говорил журналистам Исраэль Галеано. Сандинисты услышали это. Услышали они и новые вести из Москвы. Стали думать.
Уже в феврале 1988-го никто иной, как фанатичный догматик Борхе подписал договор с индейским вождём Риверой. Мискито получали гарантии автономии и преимущественные права на своей традиционной территории. В марте начались переговоры между правительством и РН. Делегацию СФНО возглавлял Умберто Ортега, делегацию контрас — Адольфо Калеро. Всем на удивление они друг другу понравились. «Проявили сердечность и гибкость», — вспоминал потом Ортега. Кстати, в 2012-м пославший семье Калеро телеграмму соболезнования, когда того не стало.
Договорились так. Огонь прекращается, контрас легализуются (первыми, конечно, относительно безобидное МДН Робело, но потом и все остальные), эмигранты возвращаются, в начале 1990-го проводятся настоящие выборы. Забавно, что сандинисты шли на это довольно спокойно, так как были уверены в любви к ним если не всего народа, то 84 его процентов.
На всякий случай Команданте Франклин предупредил: попробуют нарисовать цифры — мало не покажется. Контрас считали, что победили в войне и украсть победу не позволят. Впрочем, были и те, кто с мирных переговоров повёл отсчёт капитулянтства и измены. Категорически против сговора с сандинистским врагом был Бермудес: только война до победы. Войти в Манагуа, как некогда сандинисты, и вышвырнуть их, как они Сомосу! Когда КПСС забило на СФНО, это было вполне реально. Примерно в том же духе вёл и Санчес. Но коварный Госдеп поддержал Калеро. И спас Ортегу от судьбы Наджибуллы.
Робин гуды погибают, поднимаются чубайсы
Выборы состоялись 25 февраля 1990 года. Сандинистский режим пал как гнилой банан с ветки. Но и контрас популярными у избирателей не оказались. Причём никакие, хоть Калеро, хоть Пастора. Бенефициаром борьбы крестьянина Исраэля стала донья Виолетта. К власти вернулась прежняя сеньорская семья Чаморро. Окружённая конгломератом невооружённых партий от консерваторов до коммунистов.
25 апреля Барриос де Чаморро инаугурировалась в президенты Никарагуа. 27 июня состоялась церемония разоружения контрас, возвращающихся к мирной жизни. Команданте Франклин торжественно сдал автомат донье Виолетте.
Через два года Исраэль Галеано разбился в автокатастрофе. Он погиб, оставшись в народной памяти никарагуанским Робин Гудом. Бермудеса застрелили годом раньше. Почерк DGSE бросался в глаза: как с Хорхе Салазаром, позвали на встречу, встретили пулями. Но дочь Команданте 3-80 не уверена в этой версии: «От смерти моего отца выигрывали многие: сандинисты, правительство Чаморро, Соединённые Штаты».
Сандинисты — понятно. Штаты — тоже: «Папа слишком много знал». А Чаморро? Увы, и это понятно. Бермудес был мотором движения Реконтрас — бойцов, отказывавшихся сложить оружие, пока сандинистский «вариант командно-административной системы» не выжжен до конца. А донья Виолетта уже решала вопросы с семьёй Ортега.
Почти всю легислатуру Чаморро Умберто Ортега-младший просидел в армейском командовании. ДГСЕ переформировали и переименовали в ДИД (из «директората» в «департамент»). Кровавый Ленин Серна мешал текилу с виски и запивал водкой в другом начальственном кабинете — генерального военного инспектора. Экономист СФНО Байардо Арсе проворачивал такие приватизационные схемы, что Чубайс бы нервно курил в сторонке. В России, по крайней мере, национализировала одна генерация хозяев, а приватизировала всё-таки другая. В Никарагуа то и другое произвела не то что одна команда — один человек. То и другое с хорошим табашем для своих и для себя. Когда Умберто Ортега соизволил в 1995-м наконец оставить госдолжность, он сказал: «Не такой я дурак, чтобы на велосипеде уезжать».
Реконтрас быстро подавили совместными усилиями. Без Бермудеса это оказалось не так сложно. А в 1993-м умер и Аристидес Санчес, которого правительство Чаморро успело обвинить в организации массовых беспорядков и едва не подвело под статью.
Альфонсо Робело отправился послом в Коста-Рику, потом занялся латиноамериканским культурным наследием. Эден Пастора даже выдвигался в президенты под лозунгом «Нет советским танкам и американским долларам!» Однако проиграл — никарагуанцы не голосовали за тех, кто воевал. После этого впал в сильную депрессию: «Первое, что теряет революционер — это свою жену. Последнее — свою жизнь. А между женщиной и жизнью мы теряем свободу и счастье». Тут ещё навалились денежные проблемы, пришлось продавать дом… В общем, перебрался Команданте Серо поближе к той же Коста-Рике и занялся рыболовным промыслом.
В ноябре 2006 года он вновь баллотировался в президенты и опять собрал ничтожное число голосов — 0,3 процента. Вскоре после этого он объявил о своём примирении с сандинистами. Пастора стал заниматься вопросами развития бассейна реки Сан-Хуан. Он затеял в этом бассейне такие работы, что Коста-Рика обвинила его в нанесении тяжкого ущерба экологии. 17 декабря 2013 года по заявлению правительства Коста-Рики Эден Пастора объявлен в розыск по линии Интерпола.
Адольфо Калеро прожил ещё долго. Но он реалистично оценивал происходящее и не рвался к несбыточному. Снесён просоветский режим, обломан местный коммунизм, второй Кубы сделать не дали — и этого для него было достаточно. Он мало занимался политикой, больше адвокатской практикой. Жил в своём доме, конфискованном сандинистами и торжественно возвращённом. Состоял в комиссии законодательных инициатив Либерально-конституционной партии. Скончался в 80 лет, при нотариусе и враче.
Мэр и султан
Партия, о которой сказано выше — это отдельная песня. Послесандинистская демократизация Никарагуа выразилась в основном в том, что вместо диктатуры одной семьи установился плюрализм на троих.
Главу третьего семейства зовут Арнольдо Алеман. Сын адвоката-плантатора, сомосовского министра. При сандинистах дважды сидел в тюрьме. За оружие не брался, сминистра. При сандинистах дважды сидел в тюрьме. За оружие не брался, с контрас дел не водил, но оппонировал СФНО как член руководства КОСЕП. После поражения сандинистов в 1990-м стал мэром Манагуа. А когда закончился президентский срок доньи Виолетты, выдвинулся в главы государства. С ультралиберальной программой. И победил. Очень уж симпатично выглядел очкастый весельчак по кличке Гордо (Толстяк).
Есть у Терри Гиллиама фильм с Робином Уильямсом и Умой Турман — «Приключения барона Мюнхгаузена». И в нём важная сюжетная линия: турецкие полчища осаждают европейский город. Пожары, кровь, смерть. А мэр и султан поддерживают тайную связь, чтобы бесконечно длить войну, обеспечивающую власть и распилы. В такие отношения вступили Алеман и Ортега. Только, в отличие от кино, не особо это скрывали. Пятилетку алемановского правления называют «двухпартийной диктатурой». Когда честного либерала Эдуардо Монтеалегре привлекали к суду, он назвал это попыткой расправы «со стороны либерально-сандинистской верхушки». Термин никого не удивил.
И всё же в никарагуанские лихие девяностые выборы, по крайней мере, проходили вовремя, без фальсификаций и без вторых сроков, не говоря о третьих. В 2002 году победил Энрике Боланьос, которого продвигал Алеман — чтобы командовать из-за спины старика-преемника. Но старик немедленно, едва инаугурировавшись, посадил патрона на 20 лет. Благо было за что — Арнольдо Алеман входит в топ-10 самых коррумпированных политиков мира. Через несколько лет Алемана освободили даже из-под домашнего ареста. К тому времени президентом Никарагуа снова был Даниэль Ортега.
Контра контрас
Ещё в 1993-м группа полевых командиров, недовольная творящимся беспределом, создала Партию никарагуанского сопротивления (ПРН). Формально её возглавил писатель Фабио Гадеа из МДН Альфонсо Робело. Вступила Элида Галеано, Команданте Малышка, сестра почитаемого Франклина. Но реально ПРН управляли крутые бригадиры из ФДН и МИЛПАС — Хулио Бландон (Команданте Калиман), Бенито Браво (Команданте Мак), Энкарнасьон Вальдвиа (Команданте Оцелот), Роберто Феррей, оперативник из аппарата Калеро.
По заветам Хорхе Салазара, под знаменем Исраэля Галеано — к победе никарагуанских демократических сил. Но главным приоритетом было всё же несколько другая. ПРН создавалась, чтобы лоббировать социалку демобилизованных контрас. Вырывать у правительства то, что оно наобещало и зажало (как оно и принято у всех правительств).
На выборах ПРН удавалось немногое. В лучшем случае один депутат в парламенте, несколько в муниципалитетах. Пришлось партии вступать в союзы с либералами… Поддерживали Алемана, потом Боланьоса. Тратили репутацию. А положенные льготы для контрас всё равно выжимались в год по чайной ложке. Сандинисты со своего поражения поимели несравнимо больше.
Настал сентябрь 2006 года. В ноябре предстояли очередные выборы. Либеральный блок выдвигал кандидатуру Эдуардо Монтеалегре, на редкость приличного человека. А лидер ПРН Хулио Бландон подписывал межпартийное соглашение… с СФНО. Партия контрас двинулась голосовать за Даниэля Ортегу. Предвыборным штабом которого, заведует никто иной, как Ленин Серна. Вот где пригодились навыки сандинистского НКВД.
Бландон и Браво взялись объяснить столь блистательный поворот (Феррей, надо сказать, отмалчивался). Дескать, либералы не выполняют обещанного. Что Чаморро, что Алеман, что Боланьос. Кто сказал, будто Монтеалегре будет лучше? То ли дело Ортега: сказал — сделал. И вообще, мы, бойцы-контрас, всегда были противниками либеральной политики. Нужен сильный социальный акцент. Как у Ортеги. К тому же, добавлял Команданте Калиман, США должны заплатить Никарагуа 17 миллиардов долларов. За то, что закулисно участвовали в гражданской войне, например, его вооружали с помощью схемы «Иран — контрас». ПРН дважды выступала в альянсе с СФНО — на выборах 2006-го и 2011-го. Оба раза сандинисты побеждали.
Тут важно вот что учитывать. Ортега умеет мимикрировать не хуже Путина. СФНО больше не марксистская партия. Ни в коем разе. Только традиционные ценности, католические духовные скрепы. Для этого ведь тоже нужен партгосаппарат, кнут и начальник — следить за нравственностью населения. А раз так — неважно, под какой балалайкой.
Снова контрас — бой
13 июня 2012 года. Ортега снова избран президентом, парламентское большинство за СФНО. Национальная ассамблея принимает очередной закон — об объявлении 27 июня Днём никарагуанского сопротивления, мира, свободы, единства и национального примирения. «В решении законодателей говорится о признании заслуг никарагуанских мужчин и женщин, участвовавших в гражданской войне 1980-х годов и демобилизованных 27 июня 1990 года». Адольфо Калеро не дожил до первых торжеств всего десять дней.
Так контрас получили свой государственный праздник. Ортега рассчитывается по счетам поддержки. На льготы соратникам Бландона тоже пущены бюджетные деньги — их лояльность того стоит. Выделяются даже земельные участки. Результат налицо: Франсиско Ривера Агуэрре (Команданте Кот) обвинил Бенито Браво (Команданте Мак) в присвоении этих участков и спекуляции ими. Скандал, ругань, судебные иски. Между делом Команданте Кот обмолвился: чего ещё ждать от сговорившихся с Ортегой?
Прошло года три, как Ортега избрался в президенты от блока СФН с ПРН. И из Никарагуа стали приходить вести, подзабытые с 1980-х. Стрельба, поджоги, бои. И видео в Ю-Тьюбе: «Я, Команданте Яхоб, заявляю: диктатура будет свергнута! Поднимайтесь, никарагуанцы!» Идёт видеоряд — жуткие картины сельской жизни миллионов, безумствующий на трибуне Ортега, нищета хижин и дорог, партийные особняки…
Яхоб убит, появляется Чёрный Пабло. Чёрный Пабло убит, появляется Каскабель. Каскабель убит, появляются Шериф, Кобра, Саргенто, Чёрная Рука… Встают новые команданте с новыми бойцами. Как и прежде — почти все из крестьян.
В июле прошлого года СФНО отмечал 35-летие своего первого прихода к власти. В северном департаменте Матагальпа возвращавшиеся автобусы были встречены огнём. Пятеро убиты, девятнадцать ранены. Бойцы уходят без дыма, четверо арестованных оказываются не при делах. В Фэйсбуке появляется страница, которую тут же блокируют. Но многие успевают прочитать: «У нас нет причин бояться угнетателей. Мы показали, как надо работать. Свобода или смерть! Слава ФДН!» Называются они «Вооружённые силы национального спасения — Армия народа».
Роберто Феррей от имени ФДН предлагает посредничество. Но станут ли его слушать? Время слов вроде прошло. Четверти века достаточно. Ошибки 1990-го не повторятся. Люстрация хозяйских семейств — самый минимум предстоящих Никарагуа преобразований. «Мы покончим с диктатурой и угнетением» — у новых контрас в ходу только такие слова.
Полностью статью можно прочитать на ресурсе SensusNovus
