Планировать что бы то ни было в сегодняшних условиях малопродуктивно. В том числе в финансовой политике. Однако в нынешних планах правительства РФ значится утверждение Бюджетной стратегии до 2030 года. Такой оптимизм не может не радовать. Особенно с учётом растущего на глазах «пузыря» потребительского кредитования и задолженности госкомпаний. Но планирование на перспективы не всегда ведётся от хорошей жизни.
Необходимость бюджетной стратегии обосновывается в общем-то всем уже известным тезисом – в стране заканчиваются деньги. Новые же взять особо неоткуда. Потому в течение 2014-2016 годов госказна может недополучить порядка 1,7 трлн рублей. Цифра вполне сопоставимая с суммарными расходами на Олимпиаду в Сочи. Если считать более конкретно, то в целом объем недопоступления доходов федерального бюджета относительно показателей, учтенных в федеральном бюджете на 2014-2016 годы, в 2014 году может составить около 338 млрд рублей, а в 2015 и 2016 годах – соответственно 562 и 792 млрд. Возможно, придётся сокращать финансирование госпрограмм, отменять льготы сырьевому сектору и покрывать недостачи из Резервного фонда. При не следует забывать, что о сокращении социальных программ в свете инаугурационных указов Путина никто не заикается. По крайней мере, вслух.
То, что в среднесрочной перспективе в любом случае стоит ожидать снижения доходов практически всей бюджетной системы — уже провозглашается как данность. По оценкам составителей Бюджетной стратегии, приток денег в казну упадёт с 19,1% ВВП в 2013 году до 15,1% в 2030-м. В качестве слабой «припарки» нам обещают снижение дефицита бюджета. Например, в период с 2017-го по 2030-й он будет колебаться на уровне 0-0,3%. В финансово провальном прошлом году дефицит составил чуть более 310 млрд рублей — 0,5% ВВП. Для сравнения, этот показатель за 2012 год составил менее 13 млрд (0,02% ВВП), а в 2011-м вообще отмечался профицит в размере 442 млрд рублей. Так что сокращение дефицита путём урезания расходов выглядит хотя и логично, но как-то непобедительно.
Однако резать всё равно придётся. Скорее всего, под раздачу попадёт ряд госпрограмм, ведь на конец прошлого года нехватка их обеспечения только на 2017-2020 годы находится на уровне в 5,562 трлн рублей. В первую очередь поговаривают о программах строительных. Видимо, в Кремле и Белом доме сочли, что девелоперы вполне поднялись на сочинских проектах. То, что олимпийские стройки не дали кумулятивного эффекта всей отрасли, как-то опускается. Зато уже точно известно, что ни в коем случае не будут секвестироваться расходы ВПК и силового блока в целом.
Новых источников наполнения федерального бюджета пока не придумано. Большая часть доходов в прошлом году была обеспечена за счет поступлений от Федеральной таможенной службы (чуть менее 6,6 трлн рублей), а также Федеральной налоговой службы (немногим менее 5,4 трлн рублей). Но эти источники конечны.
По большому счёту казну собираются насыщать повышением налогов. Но и здесь всё получается как-то несуразно. Потому что в Минфине говорят только лишь о повышении налоговой нагрузки на сырьевой сектор. Остальные роднички – например, доходы от приватизации госсобственности – или иссякают или не подлежат чрезмерной эксплуатации.
Правда, остаётся пока «неразменный рубль» в виде Резервного фонда. Сейчас он составляет порядка 2,9 трлн рублей. В 2017-2020 годах его объем прогнозируется в размере 4,6%, 5,1%, 5,8 и 6,2% ВВП соответственно. На расчётную величину в 7% ВВП Резервный фонд должен выйти только к 2022 году, а не к 2019-му, как планировалось ранее. Рублёвый эквивалент пока неясен. Вопрос в том, надолго ли его хватит. Скажем, при резком падении мировых цен на энергоресурсы.
Одновременно отмечается, что государственный долг РФ к 2030 году может приблизиться к пороговому значению даже в условиях устойчивого роста ВВП и высоких цен на нефть. Авторы стратегии прогнозируют: госдолг России к 2030 году может достичь 18,2% ВВП. В 2013 году он составил 15%.
При этом следует учитывать, что Бюджетная стратегия рассчитывалась Минфином по консервативному варианту долгосрочного прогноза. Он предусматривает, что следующие 17 лет ВВП России будет расти в среднем на 2,5% в год, увеличившись к 2030 году в 1,6 раза. Реальные доходы населения, согласно тому же прогнозу, за 17 лет вырастут в 1,7 раза. По идее, и такой прогноз весьма оптимистичен. Например, в 2013 году рост ВВП составил 1,3%. Но закладывать такую цифру в столь долгосрочный документ составители то ли не захотели, то ли не рискнули. Здесь вполне уместно вспомнить похожую на правду историческую байку с послевоенным определением курса рубля по отношению к доллару. Финансисты рассчитали 14 к 1. Принесли свои выкладки Сталину. Тот взял и, недолго думая, вычеркнул из первой цифры единичку. «А ведь мог и полоснуть…»
Бюджетная стратегия пока даже не принята как руководство к действию. Но чем ближе к финишу, чем жарче обычная вообще-то полемика между Минфином и Минэкономразвития. Последнее явно не хочет следовать в русле алармистских прогнозов, сделанных финансистами. Прежде всего это касается наложенной на госмонополии узды в виде ограничения тарифов уровнем инфляции. Напомним, что эта установка была продавлена Кремлём в сентябре 2013 года.
«Экономисты» предлагают другую стратегию работы с тарифами. Она предусматривает варианты более гибкие и стимулирующие снижение издержек. Это так называемая контрциклическая модель тарифообразования, в рамках которой тарифы быстрее растут при высоких темпах роста и медленнее — при стагнации.
Правда, в такую систему — по крайней мере, на данном временном отрезке — похоже, не верят даже в самом Минэкономразвития. Поднятый руководством ведомства шум можно объяснить просто: коллеги по правительству затронули области, которые в МЭР привыкли считать своей вотчиной. В отместку «экономисты» пошли на беспрецедентный шаг – попытались влезть в епархию Минфина. Как иначе оценивать прозвучавшие предложения изменить бюджетное правило – увеличить максимально допустимый объём дефицита? Вместо 1% ВВП МЭР предлагает 1,75%. Порой «ответка» звучала чуть ли не уничижительно. Мол, период дефицитного бюджета закончится на десять лет раньше — в 2020 году. Считать надо лучше…
Другое объяснение возникшей перепалки печально: министерство бьётся за интересы РЖД, «Газпрома», сетевых компаний, стараясь предоставить им возможность уйти от опасной для будущих прибылей механической схемы тарифных ограничений.
И напоследок о банках, через которые пойдут эти финансовые потоки. У них всё ни шатко, ни валко. Совокупная прибыль за 2013 год — 994 млрд рублей. Меньше прошлогодней, которая перемахнула за триллион, но всё же. Проверки, инициированные Эльвирой Набиулинной, «китов» не затронули. Единственный плюс – может, в условиях дефицита финансовых средств они станут вести свои операции поаккуратнее.
