Ещё сутки назад казалось, что майдан захлебывается и о неначавшейся революции будет напоминать лишь пустой постамент, на котором стоял последний в Киеве памятник Ленину. Неожиданно рьяно заработали суды, выносящие приговоры «нарушителям порядка». Прокуратура решительно взялась заводить дела о захвате зданий, разрушении памятников, блокировании улиц. Активизировалась компартия, осудившая и антиленинский «вандализм», и всю оппозицию скопом. Из страны начали выдворять иностранных журналистов. Экскаваторы срочным порядком громили баррикады. Спецназовцы окружали, блокировали, хватали сопротивлявшихся. В общем, началась знакомая многим россиянам зачистка оппозиционного митинга.
И вдруг, буквально в течение часа, всё переменилось. «Беркутовцы» как будто растворились в утреннем тумане. Площадь осталась за митингующими. Что остановило спецназ — крепкие стены и холодная вода из окна мэрии, безобидные газовые баллончики и осуждение церкви или благонамеренные призывы евробюрократов? Возможно, и это тоже. Но главным было всё-таки другое.
Дело в том, что каждый украинец в той или иной степени националист. В лучшем значении этого слова: все они — от донецкого шахтёра до львовского олигарха — любят свою родину. Все по-разному, но все по-настоящему. А ещё они любят свободу. Которую ни за какие деньги не продают ни в Москву, ни в Брюссель.
Российские СМИ, даже доброжелательно настроенные к Украине, с жалостью пишут о том, что донецкий евромайдан собирает не более 30 человек. И при этом стыдливо умалчивают, сколько людей приходит на несанкционированный митинг против губернатора Кемеровской области. И забывают упомянуть о становище донецких на киевском майдане. Вахтовым методом, как в шахте, сменяющих друг друга. Они тоже испытывают жалость — к товарищам, которых вывозят на митинги за Януковича. Именно жалость, а не ненависть, потому что понимают: все мы украинцы, но не все можем позволить себе бросить работу и оставить голодной семью. Мы здесь и за тех, кто вынужден ради куска хлеба выносить позор антимайданных сходок. Думают так не только донецкие, но и киевские, и ивано-франковские, и днепропетровские. По всей Украине.
В России же политактивисты пока думают о своих организациях, а то и о своих местах в истории. Хотя украинцы своей историей озабочены не меньше. Но иначе. «Що ми відповімо своїм дітям, коли вони запитають: мати, тато, де ж ви були, коли вбивали нашу свободу?» — такой вопрос задают они себе. А отвечают на него действием. Если сами не стоят на баррикадах, то предлагают места для ночлега, несут, кто что может — тёплые вещи, продукты, медикаменты, деньги.
Кстати о деньгах. У нас только и слышно, что Евромайдан «проплачен». Да, это так. Стоимость туалетов, полевых кухонь, освещения, медикаментов, уборки (на майдане очень чисто, редко встретишь даже валяющийся на земле окурок), дров достигает иногда миллиона гривен в день (около четырёх миллионов рублей). Это взнос украинских олигархов в общее дело. Они этого не скрывают, а гордятся. А вот тем, кто приходит на майдан не платит никто — дело это сугубо добровольное. Не платят и тем, кто участвует в антимайданах, поскольку имеются другие рычаги воздействия: не пойдёшь — будешь уволен. Исключение милиция и «Беркут». Эти выходят за деньги.
Но и тут свои нюансы. Для украинцев и милиционеры, и «беркутовцы» — пока ещё тоже украинцы. И обращаются с ними в целом, как со своими. Журят, как неразумных детей, но жалеют и даже защищают. «Що я бачила своїми очима: під час штурмів Беркут вихоплював по одній людині з натовпу, як звичайно, і тягнув в автозаки . А коли самі беркутівці опинилися всередині натовпу (під час штурму на Інститутській), і людей навколо них було просто море, яке могло їх зжерти і не вдавитися, то люди розступалися і випускали беркутівців на зовнішній кордон» (Olga Chervakova, Facebook). С этим, впрочем, согласны не все. Но результат такого отношения налицо. Молодые милиционеры, когда к ним обращаются с увещеванием, краснеют и опускают глаза. Пожалуй, и спецназовцы уже не лютуют как в первые дни. Приказ выполняют, но вполсилы, при возможности отступают — это в среду наблюдал весь мир. А некоторые, говорят, и вовсе отказываются выполнять приказ; по данным «Украинской правды» две сотни бойцов кировоградского «Беркута» отказались ехать в Киев. В это верится. Так же, как и в то, что после всех этих событий ряды защитников режима несколько поредеют. Не у всех поднимется рука с дубинкой после того, как эта же рука тянулась за стаканом с горячим чаем, переданным с баррикады.
И это тоже украинский национализм. Поскольку основан он не на ненависти к другим, а на любви к своим. Он объединяет, а не размежёвывает. Даже в небольшой и жёстко националистической организации человек в тридцать можно насчитать не меньше трёх Ивановых. Много ли в России националистических групп, в которых встретишь украинца или чеченца? Такие есть. Но это исключения, подтверждающие правило. А на майдане, в палатке ОУН, «Батькивщины», КУНа, УДАРа, УНА-УНСО или «Свободы» русскую речь слышишь не реже украинской мовы.
Украина одолеет и Брюссель с его вялой расслабленностью и бюрократической толерантностью, и Кремль, упорно навязывающий родственное покровительство. Это очень здоровая во всех отношениях страна. Солидаризм, свободолюбие, готовность жертвовать обывательским благополучием — мало найдётся в Европе стран с такой ментальностью. Майдан Незалежности уже восстановился. Кравчук заявляет, что урегулирование невозможно без учёта требований оппозиции. Ющенко и вовсе предпочёл «круглому столу» майдан. Чиновница ЕС встречается с Кличко, Тягнибоком и Яценюком. Заместитель госсекретаря США на майдане разливает митингующим чай. К выходным в Киеве соберутся новые сотни тысяч революционеров. И теперь, что бы ни произошло, мир стал иным. Немного лучше.
Российская оппозиция никак в этом не участвовала. Заявление группы Немцова, кажется, было замечено только немногочисленными отечественными СМИ. За пикет питерских либералов , если бы о нём узнали, вряд ли стали бы благодарить — сторонников ЛГБТ, которые принимали участие в акции, украинцы не жалуют. Что же касается Владимира Тора, приехавшего защитить права русских, и, видимо, сделавшего это в глубочайшей тайне, то это вызывало добродушный русский смех. Побывала в Киеве наблюдателем Ольга Курносова. Известно, правда, что в акциях на майдане участвовали некие «бандеровцы из Петербурга», однако они-то себя никак не афишировали.
