Переворот совершен буквально за несколько недель до президентских выборов. Наиболее вероятным преемником президента Туре считался бывший министр иностранных дел Требилу Драме. Этот деятель тесно связан с французской политической элитой и рассматривается как более прозападный. Его Партия национального возрождения Мали уже вела переговоры с Туре об организации переходного процесса. Во внутриполитическом курсе серьезных изменений не ожидалось. Но внешняя политика при Драме должна была заметно скорректироваться.
Амаду Туре ориентировался на Ливию и Китай. Поддержка панафриканских проектов покойного Муамара Каддафи оплачивалась финансовыми субсидиями и политическим прикрытием из Триполи. В частности, именно Каддафи сдерживал туарегов, выступал третейским судьей между ними и властями Бамако. КНР осуществляет в Мали ряд крупномасштабных строительно-коммуникационных и инфраструктурных проектов. Китайцы строят мост через Нигер, прокладывают скоростную автотрассу. Нефтяная корпорация Tink ведет поисковые работы в регионе Нара. Политически Пекин – традиционный партнер Бамако еще со времен Мао Цзэдуна и Модибо Кейты.
Крушение Ливийской Джамахирии резко повысило для Мали значимость связей с Китаем. Добыча золота и бокситов (основные кластеры вообще-то слаборазвитой малийской промышленности), урановые разработки контролируются пока британскими, южноафриканскими, австралийскими и французскими компаниями на паях с малийским правительством. Но и здесь китайское проникновение воспринимается как вопрос времени.
Важный китайский козырь – готовность к перспективным вложениям в инфраструктуру. Западные инвесторы к этому не очень склонны, они стремятся к быстрой отдаче. Китайцы же мыслят как минимум десятилетиями. И учитывают не только оперативный коммерческий интерес, но и установки государственной экспансии.
В свое время Модибо Кейта и Муса Траоре были клиентами СССР. Идеологически они придерживались «социалистической ориентации», лавируя между Мао Цзэдуном и Брежневым. Но сейчас российское влияние в Мали почти сошло на нет. Экономические связи касаются в основном закупок малийского хлопка. Правда, свои контакты устанавливают с Бамако отдельные российские компании и регионы. «Уралимпекс» предлагает топливо, Кировская обладминистрация – сельхозтехнику, нижегородский ПАЗ продвигал на малийском тендере малогабаритные автобусы (правда, безуспешно)… Но это не тот уровень, где возможно включение в местный политический процесс.
Предстоящий уход Туре и приход Драме означали перенос внешнеэкономических акцентов на Западную Европу. Драме намеревался также активизировать антитеррористическое сотрудничество с западными спецслужбами. Туре и здесь не проявлял особого энтузиазма. В этом вопросе он полагался на… туарегов, чьи отношения с исламистами до последнего времени были жестко враждебны.
Исчезновение фактора Каддафи все перевернуло вверх дном. И правительство Мали, и сообщество туарегов, организованное в Движение за освобождение Азавада (NMLA), лишились спонсора и разводящего. Вооружение и боевой опыт, приобретенные туарегами на каддафистской службе, обеспечили им явное преимущество над слабой малийской армией. Северо-восточные регионы урановых месторождений, потенциальных нефтегазовых разработок, залежей комплексных руд фактически уже захвачены. Но главные богатство Мали – золото и отчасти бокситы, добываемые на юго-западе. Перед страной встает перспектива сквозного нашествия. Формально туареги претендуют лишь на территорию своего Азавада. Но не факт, что она не будет использована как плацдарм для дальнейшего продвижения.
Правительство Туре продемонстрировало полную недееспособность в войне с хорошо организованным и сильно мотивированным противником. Ключевые города севера терялись один за другим. Явно растерялось и международное сообщество. При этом, надо отметить, туарегское движение неплохо организовало свой политический пиар. По факту во главе его стоит Мохаммед Наджим, служивший в армии Каддафи. Но в политическом руководстве NMLA известные интеллектуалы, демократы и правозащитники – Билал Ашери, Махмуд Агхали, Амината Биби. Есть особая должность уполномоченного по правам человека, которую занимает Ахмед Акхагтман. Для Европы и Америки это вполне приемлемые фигуры.
В ходе европейских турне туарегские лидеры обещали искоренить в регионе «Аль-Каиду», пресечь наркотрафик и даже предоставить французам преференции на урановых разработках. Иначе говоря, сделать все то, от чего уклонялся Туре. Словами они при этом не ограничились: бойцы NMLA, развивая наступление на позиции правительственных войск, нанесли заодно ощутимые удары по местным исламистским формированиям.
Неудивительно, что призыв Амаду Саного помочь Национальному комитету восстановления демократии и возрождения Мали не встретил отклика. Переворот осудили и Вашингтон, и Париж, и Всемирный банк, и африканские соседи, объединенные в региональное экономическое сообщество ECOWAS. Все они потребовали возвращения президента Туре (он скрывается под охраной верных гвардейцев), пригрозив в противном случае всеми видами санкций. Прежние проекты помощи Мали приостановлены. Особое внимание привлекло выступление функционера МИД КНР Хун Лэя, курирующего Арабский Восток и Африку. Несмотря на традиционно расплывчатую дипломатическую риторику, он дал понять, что Китай найдет способы защитить своих граждан и свои экономические интересы в Мали.
Не сказать, чтобы Франция, Евросоюз и США были сильно заинтересованы в восстановлении власти Туре. Но он все равно вот-вот уходит. Наиболее вероятный преемник настроен оптимально для Запада. Даже туареги выглядят подходящими партнерами. Зато Саного и его соратники, представляющие армейские низы, не имеющие никакого политического опыта, движимые молодой горячностью и эмоциональным возмущением, не устраивают никого.
Тем более что первые их действия выглядели весьма сумбурно. Невнятно сообщается о судьбе Туре, ясно, что захватить его не удалось. В Бамако начались столкновения и погромы. Более полусотни малийских партий и профсоюзов тут же учредили Объединенный фронт в защиту республики и демократии – против «идиотского» путча. Просьба Саного о международной помощи прозвучала вслед за объявлением о закрытии границ. Это встревожило всех партнеров и инвесторов. Даже вести о контратаке войск нового правительства, отбивших у туарегов город Гао, этой тревоги не перевесили. К тому же туареги быстро восстановили позиции. Судя по вчерашним вечерним сообщениям, пал последний оплот правительства на севере Мали. Отряды NMLA вступили в древний Тимбукту.
