Из Луанды пришла весть о запрете мусульманского вероисповедания и закрытии всех мечетей. Ангольские власти всё-таки решились на это. Правда, тут же стало возникать что-то вроде опровержений. Но очень невнятных. Кто и что опровергает, непонятно. Вроде бы МИД Анголы, вроде бы сказал, что не надо беспокоиться. Зато информация о запрете ислама была чёткой, конкретной, со ссылкой на известных в мире людей и их дословными цитатами.
«Легализация ислама не одобрена министерством юстиции. Мечети будут закрыты до особого распоряжения. Ислам как секта противоречит обычаям и культуре Анголы», – заявила министр культуры Роза Крус э-Сильва, курирующая идеологию и пропаганду правящей партии МПЛА. «Мы хотим на корню обрубить влияние на нас мусульманской религии», – поставил точку президент Анголы Жозе Эдуарду душ Сантуш («пожизненный председатель, который живёт на туче»).
Формальные основания запрета – отсутствие в стране 100 тысяч официально зарегистрированных мусульман. Именно это количество позволяет, по ангольским законам, претендовать на легальное отправление конфессиональных обрядов. В Анголе ислам не относится к традиционным религиям. На юго-западе Африки его исповедуют почти исключительно гастарбайтеры с севера и северо-запада Чёрного континента. Но ангольская экономика ещё недавно переживала нефтяной бум. Поэтому «понаехавших» становилось всё больше. А в последнюю пятилетку это оказалось очень не ко времени для ангольской партии и правительства.
В 1970–1980-е режим МПЛА был клоном СССР. Сейчас это сильно ужесточённый вариант путинизма. «У нас есть деньги и военные возможности. Никакой суд не привлечёт нас», – эти слова генсека МПЛА Дину Матруша, прославленного своей жестокостью и коррумпированностью, выражают всю суть здешней идеологии и политики. Экономическое благополучие основано на нефтедолларовом потоке, который ещё вчера казался неисчерпаемым. Оппозиция либо держится в стойле, либо кроваво подавляется. Авторитарная политическая власть и миллиардные экономические активы сосредоточены в руках местного «кооператива «Озеро».
Руководят «ангольским озером» президент (уже 36 лет) душ Сантуш, его дочь Изабель (самая богатая женщина Африки и при этом гражданка России), начальник президентской охраны Мануэль Виейра (с характерной кличкой Копелипа – «Князь тьмы»), вице-президент Мануэль Висенте (смотрящий по нефти и деньгам), вышеупомянутые генсек Дину Матруш и духовно-культурная Роза Крус э-Сильва. До недавнего времени в этот круг входил губернатор столичной провинции Луанда Франсишку Бенту, установивший в столице режим полицейского и партактивного террора (ангольские «НОДы» российским не чета). Но прошлой осенью душ Сантуш заменил Бенту на менее амбициозного и более управляемого Грациану Домингуша. Нечто вроде нашей отставки Лужкова пять лет назад. С той разницей, что далеко Бенту не задвинут, остаётся партийным секретарём Луанды.
Как видим, в ангольской структуре власти-собственности есть что-то до боли трогательное. В смысле, очень на что-то похожее. Причём всем перечисленным сходство не ограничивается. На африканских пространствах Ангола ведёт себя подобно РФ на постсоветском. Только уверенней и жёстче. Ангольские войска наводили угодные Луанде порядки от Конго-Заира до ЦАР. А в 1997 году экспедиционный корпус душ Сантуша определил исход гражданской войны в соседнем Конго, водворив вместо либерал-реформатора Паскаля Лиссубы давнего сателлита Дени Сасу-Нгессо. Который, кстати, в последнее время заговорил об опасности радикального ислама.
Такие режимы с неизбежностью нарываются на Майдан. Бывает, что сначала даже не на свой, а на чужой. Для группировки душ Сантуша грозным сполохом Украины стала Арабская весна 2011 года. Именно тогда произошёл всплеск протестов, подавленных, казалось после гибели Жонаса Савимби девятью годами ранее. Немноголюдная демонстрация в Луанде 7 марта 2011 года, возглавленная рэпером Луати Бейрау по прозвищу Иконокласта, была быстро разогнана. Но сам факт выступления, оживлённое обсуждение в Сети изменили атмосферу в стране. Вопрос о смене режима – казалось, закрытый – поднялся снова. В лидеры оппозиции выдвинулись антикоммунистический ветеран гражданской войны Абель Шивукувуку, антикоррупционный расследователь Рафаэль Маркеш и музыкальный кумир молодёжи Иконокласта. Теперь речь идёт исключительно о мирных методах борьбы. Однако правящая номенклатура отнюдь не брала такого обязательства.
Ответом стало резкое ужесточение режима. Не только репрессивное, но и идеологическое. Хищения и распилы всегда нуждаются в высокодуховных скрепах. Ангола тут не исключение. Ничего особо креативного придумывать не стали. Крус э-Сильва заговорила о древних традициях на грани уникальных генетических кодов. Которые, как водится, надо защищать всей мощью агитпропа и полиции. Начался поиск «пятой колонны». Поскольку лозунги демократии дискредитированы в Анголе тем, что повторяются правителями, опасность обнаружилась в исламе. Постепенно дошло до государственного запрета. Как в Аравии времён пророка Мухаммеда: «Или ислам, или меч!» А если поближе, вспоминается Албания времён Энвера Ходжи, где могли бросить в тюрьму и расстрелять за дедовский молитвенный коврик.
На фоне Ливии и Сирии это даже логично. Поразительным образом религия бен Ладена и ИГИЛа в другой части планеты была представлена крамольной идеологией социального освобождения. «Мир велик, различны люди», – писал Шота Руставели в «Витязе в тигровой шкуре».
Роман Шанга, специально для «В кризис.ру»
