Анджей Дуда остался президентом Польши. За действующего главу государства проголосовали свыше 10,4 млн поляков. Его соперник Рафал Тшасковский собрал ненамного меньше – чуть более 10 млн голосов. В итоге «открытая Польша» уступила «Польше, ищущей врага» – именно так характеризовал Тшасковский суть своего противостояния с Дудой. Национальный патриотизм и католический солидаризм с трудом, но пересилили евролиберальную тенденцию. Духовные скрепы бывают и антипутинистскими. Если они реальны, получаются особенно жестяными.
Предвыборный лозунг Дуды был прост как правда: «Да здравствует Польша!» Себя он назвал «президентом польского дела». Нация, религия, традиция. Сила, борьба, победа. Образы антицаристского повстанчества, легионов маршала Пилсудского, антинацистского Сопротивления и Варшавского восстания, антикоммунистического подполья и легендарной «Солидарности». Братья-близнецы, олицетворяющие всё это в нынешнем польском официозе. Лех Качиньский – погибший в Смоленской авиакатастрофе 2010-го и похороненный рядом с Первым маршалом. Ярослав Качиньский – возглавляющий правоконсервативную партию «Право и справедливость» (ПиС). Его и считают подлинным правителем Польши. Выше президента Анджея Дуды и премьера Матеуша Моравецкого. Идеология ПиС, доминирующая в польской политике, так и называется: качизм.
Пропаганда ПиС, пожалуй, посильнее «соловьёв да киселёв». Польша – оплот христианской Европы. Польша – форпост человеческой свободы. Польша – оазис духовности и благочестия. Польша – флагман непокорённого антикоммунизма. Польша – главный победитель Гитлера (остальные только мешали). Польша – цитадель человечества против коммунистической заразы и либерального разложения. Предвыборная риторика Дуды заострялась против «еврейской олигархии», «мафии ЛГБТ», «затаившихся коммунистов», «российских агрессоров» и «немецких агентов». Очень характерны также обличения «украинских бандеровцев». Куда весомее и раскалённее, нежели безграмотные истерики агитпропа РФ.
Казалось бы, что нам тут объяснять, а то мы такого не видели. Но не так всё просто. Скажем об этом позднее.
Глава государства в Польше беспартийный. Но вокруг Анджея Дуды консолидировалась мощная коалиция. Ядром выступала, конечно ПиС. К главной консервативной партии примкнули христианско-демократическое «Соглашение» журналиста Ярослава Говина, консервативный Союз христианских семей политолога Богуслава Рогальского, «Правые Речи Посполитой» историка Богуслава Кирницкого, аграристская «Самооборона» фермера Леха Куропатвиньского, правореспубликанская «Федерация Речи Посполитой» пивного бизнесмена Марека Якубяка, «Солидарная Польша» юриста Збигнева Зиоборо. Эти структуры разнородны, но объединены национализмом и евроскептицизмом.
Президента (мэра) Варшавы Рафала Тшасковского, наряду с Гражданской платформой (ГП), поддержали «зелёные» учительницы Малгожаты Трач, социал-демократы дорожного эксперта Войцеха Филемоновича, «Польская инициатива» феминистки Барбары Новацкой, центристы-демократы историка Павела Пискорского, либеральная «Современность» муниципала Адама Шлапки, ещё несколько либеральных групп и даже консервативная Лига польских семей инженера Витольда Балазяка. Тшасковский противопоставлял иной ценностный набор: либерализм, толерантность, универсальные права человека, ускоренная евроинтеграция.
Но ведь Качиньский, Дуда и ПиС тоже исповедуют европейские ценности. Но ценности ГП – это принципы современного Евросоюза, политкорректных «государств благосостояния». Ценности же ПиС восходят к исконной Европе Народов, католического рыцарства, осаждённых крепостей и национальных движений. Равным образом ПиС и ГП происходят из «Солидарности» 1980-х. Но великий профсоюз квантовался идейно различными течениями – от праворадикальных и национал-католических до левосоциалистических и социал-либеральных.
На этом и развёртывается в современной Польше политическая борьба. Страну называют расколотой на племена. Польский мир – традиционный, католический, сельский и заводской – голосует за качистов. Польские европейцы – интеллигенция, квалифицированные специалисты, космополитичная офисная молодёжь – за ГП и Тшасковского. Избиратели первого рода преобладают на востоке страны (кстати, в той её части, которая в минувшие века принадлежала Российской империи). Второго рода – в западной половине и крупных мегаполисах (когда-то эти земли делили меж собой Германия и Австро-Венгрия). Степень взаимоупора впечатляет: Анджея Дуду поддержали 51,03%, Рафала Тшасковского – 48,97%.
Прежнее единение привело Польшу к победе над коммунистическим режимом ПОРП. Некогда всевластная ПОРП именуется ныне Союз демократических левых или «Новые левые». На этих выборах они поддержали кандидата Роберта Бедроня – политолога-правозащитника, публициста-зоозащитника и активиста ЛГБТ. Видели бы это монстры польского сталинизма, от Берута и Бермана до «кровавого чайника» Кочёлека и «генерала-убийцы» Кищака…
Неудивительно, что бывшие члены политбюро вступают ныне в ГП. Подобно ветеранам коммунистического генералитета, выступают за либеральную экономику и ускоренную евроинтеграцию. Исповедуя при этом «ПОРПовское право сильного», как удачно выразился один из основателей «Солидарности» Ян Рулевский. Вышедший из ГП, чтобы не состоять в одной партии с коммунистическими карателями. Но не вошедший и в ПиС – чтобы не соучаствовать в культе Качиньских и авторитарном правлении пана Ярослава.
Поддержка «новых левых» и старых коммунистов не очень помогла Бедроню и Тшасковскому. Хотя кандидату ГП удалось выйти во второй тур. Голосование 28 июня отсеяло девятерых кандидатов. Наиболее популярными из них оказались беспартийный журналист Шимон Головня (почти 2,7 млн голосов) и спортсмен-водник Кшиштоф Босак из национал-либертарианской Конфедерации свободы и независимости (более 1,3 млн). Электорат Головни достался в основном Тшасковскому. Электорат Босака – Дуде, который вышел из первого тура с заметным перевесом и ещё прибавил процент голосами избирателей, воздержавшихся 28 июня, но сделавших выбор 12 июля. Кстати, явка превысила 68%. Высокий показатель для демократической страны, где бюджетников к урнам не гонят.
Практически никто из них не имел отношения ни к исторической «Солидарности», ни к политической борьбе 1980-х. Собственно, и Дуда с Тшасковским не могут этого о себе сказать – в исторические дни Августа-1980 им было по восемь лет. Даже нынешний председатель «Солидарности» Пётр Дуда (однофамилец президента) стал её членом лишь в победном 1989 году.
Деятели грандиозной эпохи постепенно оставляют политику. Как Лех Валенса – напоминающий о себе в основном эпатажными заявлениями или просто скандалами (перед нынешними выборами великий электрик призвал убрать от власти «правых дураков, циников и фрустратов», ибо прошло славное время, «когда братья Качиньские работали на меня»). Как Ян Рулевский – посчитавший, что его время кончилось: пришло новое индивидуалистичное поколение, чуждое идеалам солидарности. Другие уходят из жизни, как Мариан Юрчик – лидер рабочих-католиков, рядом с которым Дуда и Качиньский смотрелись законченными либералами.
Из прежних героев на верхах государственной политике остался практически один Ярослав Качиньский. Он подчёркивает свою вечную и неразрывную связь с «Солидарностью». Это отражается в практике ПиС, правительства и президента. Важно при этом отметить, что ключевая государственная позиция в Польши – правительство, формируемое сеймом. Роль президента вторична. Но он может затормозить или, наоборот, ускорить акты правительственной политики. Дуда с 2015-го резко ускорял.
Качисты чрезвычайно активны в социалке. Повышения зарплат, пенсий и пособий, субсидии семьям с детьми, неустанная забота об условиях труда в традиционной промышленности и на селе. Всё это чётко укладывается в католическую социальную доктрину, в заветы Кароля Войтылы, он же Иоанн Павел II, Папа угля и стали.
Откровенный финансовый популизм последней пятилетки не препятствовал экономическому росту. Это, разумеется, сказалось на результатах выборов. И прошлогодних парламентских, и нынешних президентских. Вероятно, не слабее идеологии и пропаганды.
«Солидарная Польша права и справедливости» с её духовными скрепами – бело-красная ворона современного Евросоюза. Недаром ближайшим союзником польской ПиС стал венгерский националистический Фидес. Сравнения Качиньского и Орбана с Путиным и Эрдоганом давно сделались общим местом по всей либеральной Европе.
Поверхностная схожесть действительно очевидна. Особенно в риторике, гротескные примеры которой дала президентская кампания Дуды. «Не позволим евреям и ЛГБТ забрать деньги, предназначенные для помощи полякам! Не позволим Германии решать, кому править Польшей!» – такое звучало почти дословно. Но есть фундаментальное отличие польских духовных скреп.
Они исторически сковались в антитоталитарной и антиимперской борьбе. Не в оберег царю и султану, а в спайку повстанческой бригады и вольной Речи Посполитой, что держится беспорядком. Отсюда кажущийся парадокс, когда по всей континентальной Европе консерваторы тянутся к «кремлёвке», и только польские правые жёстко её отталкивают. Левые, впрочем, тоже. Если они настоящие – как Казимеж Пужак.
Никита Требейко, «В кризис.ру»
